Загадочный поклонник
Каждый праздник певицу Клавдию Шульженко в течение шестнадцати лет подряд ожидали красивые открытки, подписанные инициалами «Г. Е.». Даже ее муж, музыкант Владимир Корали, оценил такое постоянство поклонника и предложил хранить эти послания. Она и так их берегла: и во время гастролей по фронту, когда она исполняла «Синенький, скромный платочек» для защитников блокадного Ленинграда, и после Победы, когда советская пресса критиковала ее за мещанство. Открытки приходили из самых разных мест, даже из Каракумов и Арктики. Они были как свет маяка: «Ты мне неизвестна, но я думаю о тебе. Я здесь».
Г. Е.
…Георгий Епифанов обучался в Институте кино, осваивая тонкости операторской работы. На заключительном курсе он приобрел патефон и начал собирать пластинки. Однажды он поставил одну из них и начал слушать. «И кто в нашем крае Челитту не знает», — жизнерадостно и нежно звучал прекрасный женский голос. Епифанов поспешил в музыкальный магазин, чтобы узнать, есть ли там еще пластинки Клавдии Шульженко. Так зародилась его необыкновенная, странная, рыцарская любовь, которая продлилась всю жизнь.
Друзья убеждали его: «Гоша, тебе нужно обратиться к врачу». Однако он оставался в здравом уме и осознавал, что она, знаменитая исполнительница советской эстрады, никогда не проявит к нему интереса. Он даже не позволял себе мечтать об этом. Иногда он просто приобретал билет на ее концерт, выбирая лучшие места в центре, и сидел совсем рядом с ней, наблюдая за ней, слушая ее голос. Он никогда не решался подарить певице букет цветов, предпочитая отправлять ей открытки.
Георгий Епифанов, подобно Клавдии Шульженко, пережил Великую Отечественную войну, работая на передовой – он снимал военную кинохронику. С собой он постоянно носил круглую коробку из-под фотопленки, наполненную пластинками. Как-то на фронте с ним случился приступ необъяснимой тревоги: руки похолодели, дыхание стало затрудненным, он думал о ней и беспокоился. Позднее Георгий узнал, что в тот день Шульженко выступала с концертом в солдатском окопе, и во время бомбардировки певице чудом удалось избежать гибели…
Пришла Победа. В жизни Клавдии Ивановны все текло привычным руслом – поначалу все складывалось удачно, затем возникали трудности. Сын повзрослел и стал жить самостоятельно. С мужем они разошлись, и в квартире Клавдии Ивановны поселили посторонних людей в рамках программы «уплотнение». Соседи испытывали неприязнь к певице, коммунальные споры изнуряли ее и приводили к отчаянию. В прессе публиковались статьи, обвиняющие песни Клавдии Шульженко в непристойности и простоте. Это был для нее крайне тяжелый период.
Или уходите, или оставайтесь!
В 1956 году Клавдия Ивановна проводила время в подмосковном санатории, отдыхая от всех забот, вместе с Марианной. Муж Марианны был в дружеских отношениях с Епифановым. Марианна была осведомлена о страстной любви Георгия и не смогла остаться в стороне. Она попросила Георгия подвезти ее из Москвы в санаторий и случайно выдала: там будет Шульженко.
Георгий хранил молчание на протяжении всего времени, неохотно отвечал на вопросы, и на его лице читалось выражение, будто он внимательно слушает восхитительную мелодию. Однако, когда певица появилась на балконе, он, к своему стыду, затаился за стволом дерева. «Военный! Тридцать семь лет отроду!», – упрекал он себя впоследствии.
— Говорит Георгий Епифанов, он почувствовал смущение, поскольку всегда был влюблён в тебя.
— Георгий Епифанов? Тот самый Г. Е.?
Через несколько дней Марианна вновь завлекла Епифанова в санаторий и ввела его в номер певицы. Георгий смог лишь поздороваться и хранил молчание, а когда в отчаянии пробормотал о необходимости отъезда, Шульженко предложила: «Вы не против, если я поеду с вами?».
В тот же вечер Епифанов навестил ее в Москве на чашку чая. Клавдия продемонстрировала ему стопку открыток, на которых значилось «Г.Е». Их беседа затянулась, и он никак не мог покинуть ее, делал попытку встать и направиться к выходу, но возвращался – ему хотелось продолжать разговор с ней, наблюдать за ней. А когда Георгий, наконец, решился уйти, певица взглянула на него и произнесла:
— Вы, Жорж, или уходите, или оставайтесь.
Он остался, не веря своему счастью.
«Ты появился в моей жизни в тот момент, когда она утратила для меня значение и привлекательность. Ты вернул мне жизненную энергию. День нашей встречи – значимое событие для меня, день моего возрождения для любви. Сколько бы мне ни осталось, это будет принадлежать тебе», – писала она ему.
В первом ряду, как всегда
Эта волшебная сказка завершается трагически. Спустя десять лет они разошлись: Клавдия испытывала сильную ревность к своему Жоржу, который был заметно моложе ее, устраивала ему скандалы и в итоге прогнала его.
Она связалась с ним лишь спустя двенадцать лет – незадолго до юбилейного концерта, к тому времени ей исполнилось семьдесят:
— Я буду рад снова видеть тебя среди зрителей.
Во время съемки концерта операторы постоянно выделяли Епифанова среди остальных зрителей, акцентируя внимание на его восхищенном взгляде, адресованном его возлюбленной. Казалось, она пела исключительно для него…
«Пусть снег забвения нас поглотит – это не страшно. Любовь же останется навсегда – на веки веков. Навечно».
