Косметология Шрёдингера
Процедура пилинга кожи начиналась с нанесения горячих полотенец, вместо патчей для век использовался огурец (который затем съедали, чтобы не пропадал), а для коррекции внешности, например, формы носа или ушей, применялись пластыри. Даже Гурченко так на съёмках меняла форму носа – своя не устраивала то режиссёров, то её саму. Кончик можно было подтянуть пластырем, замаскировать гримом.
Эти истории, повествующие об ушах и носах, выглядят весьма необычно, если учитывать упорные слухи, которые распространялись ещё среди советских школьников, о существовании секретной больницы под Москвой, где разведчикам создают новые лица. Нос, губы, уши – всё меняют, становится неузнаваемым. К тому же, среди взрослых появился ещё один слух: в той же клинике создают двойников высокопоставленных лиц государства.
И для завершения хаотичной картины на экране телевизора нередко демонстрируют комедийный сюжет, где одна из персонажей работает пластическим хирургом – «Дети Дон Кихота» – и её окружает поток пациентов. Недавно эту сцену неоднократно критиковали как проявление политической корректности. Причина в том, что супруг героини – врач-акушер-гинеколог, а в медицинских семьях обычно ситуация была иной: женщинам не рекомендовали заниматься хирургией, но считалось, что заботиться о беременным женщинам им предначертано.
А ещё в стране, не знающей косметологии, художница Татьяна Маврина – пока ещё рядовая, не получившая признания как гений иллюстрации, фиксирует в дневнике зимние военные будни: «От нечего делать – институт косметики, выведение жилок на щеке электричеством. Массаж. Маска». Таким образом, москвичка, не связанная с чиновничьими кругами и не пользовавшаяся всесторонней государственной поддержкой, просто посетила косметические процедуры, чтобы заполнить часть времени (и, вероятно, отвлечься от тягостных размышлений). Что же происходило с косметологией в Советском государстве?
Почти как в Париже
В 1930 году актриса Полина Жемчужина вернулась из поездки в Париж, которая была организована в составе делегации. Французская индустрия красоты произвела на неё сильное впечатление, и по возвращении она задала вопрос советским чиновникам: почему советская женщина не может сравниться с французской? Чиновников она, возможно, не убедила, однако её мужем был Вячеслав Молотов, партийный деятель, чья карьера стремительно развивалась. Благодаря этому в Москве был открыт первый кабинет косметологических процедур, в котором работали профессиональные врачи-дерматологи. Впоследствии это заведение превратилось в известный Институт красоты.
В Институте красоты предлагались массажи и маски, а также разрабатывались инновационные методики ухода за руками, шеей и лицом. На территории комплекса располагалась парикмахерская, где оказывали услуги стрижки и укладки, а также давали рекомендации по уходу за кожей головы и волосами. В советских газетах появились публикации, посвященные открытию нового кабинета, подчеркивающие, что состояние кожи и ногтей тесно связано с общим здоровьем.
В целом, для большинства жительниц столицы этот кабинет не открывал новых перспектив. Вопреки тому, что туда допускали, он функционировал в период, когда женщины были на работе. Расположенный в центре Москвы, он не располагал к спонтанным посещениям, и в итоге его основными посетительницами становились актрисы, профессора и, разумеется, жёны государственных служащих.
В то же время Сама Жемчужина заняла пост руководителя парфюмерной фабрики «Новая заря» и поставила перед собой задачу организации масштабного производства духов и одеколонов. Она проработала в должности директора всего два года, после чего перешла в трест «ЖирКость», который уже не ограничивался выпуском парфюмерной продукции, а также производил различные средства для ухода за кожей, начиная от мыла и заканчивая кремами. Помимо этого, трест выпускал губную помаду и румяна. Стоит отметить, что при участии Жемчужиной он был преобразован и получил новое название – Государственный трест высшей парфюмерии.
Спустя семь лет после основания Института красоты был учрежден Институт косметики и гигиены, также расположенный в Москве. По распространенной версии, его создание было инициировано самим Сталиным, который был большим поклонником Любови Орловой. Однако, согласно официальным данным, распоряжение об учреждении исходит от Анастаса Микояна, одного из членов Политбюро ЦК КПСС. В результате, практически сразу же два института оказались в состоянии конкуренции.
Институт косметики, располагавший более современным оборудованием, создавал в своей лаборатории формулы косметических средств, которые затем производились на советских фабриках. Институт красоты отвечал за разработку новых техник массажа. В Институте косметики внедрялись процедуры с использованием электричества, а Институт красоты выпускал информационные материалы, которые позволяли парикмахеру или мастеру маникюра в любом городе страны выбирать систему ухода, созданную дерматологами Института. Конкуренция между ними была близка к капиталистической, поскольку ни одно из учреждений не получало государственного финансирования, оба работали как хозрасчётные предприятия.
По всей видимости, именно конкуренция вызвала повышенный интерес Института косметики к недавно изданной на русском языке книге, посвященной пластической хирургии. Тем не менее, до проведения первых пластических операций потребовалось несколько лет. Лишь в 1945 году Институт косметики включил их в перечень предоставляемых услуг – и изначально это были процедуры, после которых пациентка могла самостоятельно вернуться домой, поскольку стационарного отделения не существовало. В 1952 году Институт был передан в ведение Министерства здравоохранения и переименован в Институт врачебной косметики, а вскоре ему было выделено помещение для размещения стационара. Можно утверждать, что с этого момента начинается история развития пластической хирургии в СССР.
Заходите, садитесь, рассказывайте
Институт не всегда был закрытым учреждением, обслуживавшим исключительно супруг и жен высокопоставленных партийных деятелей, вопреки распространенным мифам. Этот период был относительно недолгим и пришелся на начальный этап работы стационара, когда хирургические методики еще не были доведены до совершенства. Безусловно, каждый хирург – все они были специалистами в области общей или челюстно-лицевой хирургии – испытывал опасения и страх допустить ошибку. Однако именно поэтому каждый из них тщательно предупреждал пациентку о том, что она, по сути, дает согласие на участие в экспериментальной процедуре.
В процессе работы использовали не только довоенную брошюру «Косметические операции», переводную. Великая Отечественная война, оставившая множество искалеченных людей, предоставила хирургам ценный опыт и побудила к поиску способов восстановления внешности и функций поврежденных частей тела. Эти разработки впоследствии также были использованы в Институте врачебной косметики. Особенно это стало актуально после завершения «закрытого» периода и открытия Института для других пациенток.
К шестидесятым годы практики общей восстановительной хирургии уже применялись и в обычных больницах. Однако там проводили операции, направленные на восстановление функций лица, рта и рук, а также на улучшение внешнего вида пациентов, пострадавших в результате несчастных случаев или избиений. Если же человеку было необходимо максимально скрыть признаки травм и вернуть себе прежнюю внешность, он обратился в Москву. Туда же поступали женщины, перенесшие мастэктомию – удаление одной или обеих молочных желез.
Институт также обслуживал пациентов (преимущественно женщин, но иногда и мужчин), стремящихся к чисто внешним улучшениям: подтяжке лица и век, коррекции формы носа и ушей. При этом целью было не только достижение результатов, сопоставимых с западными стандартами, но и поиск возможностей для оптимизации хирургического вмешательства, уменьшения количества манипуляций и сокращения времени операции.
Значительное внимание уделялось этому из-за использования местной анестезии вместо общей. Большинство хирургических вмешательств выполнялись под её действием. Это означало, что пациентка оставалась в сознании, наблюдая за ходом операции, например, за коррекцией носовой перегородки. Исключением являлась круговая подтяжка лица. Причина не заключалась в жестокости врачей или в представлении о пациенте как о человеке, обязанному терпеть. Просто для общей анестезии был доступен только препарат, вызывающий нежелательные галлюцинации и кратковременные неврологические расстройства. В таких обстоятельствах местная анестезия представлялась более безопасным вариантом.
Консультация с врачом, определяющая необходимость и возможность хирургического вмешательства, стоила всего 50 копеек. Стоимость самих операций составляла несколько рублей, что делало их доступными для населения. Однако возникла другая сложность: на одну операцию, которую Институт потенциально мог выполнить (с учетом количества персонала, койко-мест, требуемого времени и материалов), претендовали сотни людей со всего Союза.
Уже в эпоху Брежнева существовала возможность проведения операций в Армении, Украине или одной из стран Балтии. Однако нехватка хирургов не позволяла удовлетворить весь объем запросов: специалистов по эстетической хирургии не готовили официально, поэтому приходилось переквалифицировать врачей из других областей. В результате многие пациенты не проходили консультации, а те, кому рекомендовали операцию, вынуждены были ждать своей очереди до двух-трех лет.
Учитывая это, неудивительно, что главная героиня «Детей Дон Кихота» игнорирует девушку, неотступно следующую за ней. Ситуация, когда приходилось выбирать одного пациента из ста человек, зачастую приводила к тому, что отдавали предпочтение людям с серьезными травмами или актерам – по профессиональной необходимости, а также в надежде на положительный исход. Чтобы избежать выбора между детьми и взрослыми, было даже открыто отдельное отделение детской эстетической хирургии. В первую очередь помощь там оказывалась людям с такими дефектами, как заячья губа и волчья пасть.
Не все пациенты проходили обычный прием. Их доставляли отдельно и впоследствии старались не обсуждать. В первую очередь речь идет о сотрудниках разведки и диверсантах. Самый известный пациент этой «скрытой хирургии» – Луис Корвалан, лидер чилийских коммунистов. После прихода к власти режима Пиночета он имел возможность вернуться на родину, даже не для участия в подпольной деятельности, а хотя бы для встречи с семьей, однако для этого требовалось существенное изменение внешности – в противном случае его ждала бы участь тысяч других, убитых Пиночетом.
Капитализм по-советски
Хотя клиника и находилась в ведении Минздрав, она продолжала работать как самостоятельное предприятие. Это подразумевало, что закупка материалов осуществлялась из имеющихся средств, и при этом некоторые материалы приобрести не удавалось. В таких ситуациях их приходилось закупать через государственные структуры, в том числе за рубежом. Однако при этом отдавалось предпочтение другим, более крупным клиникам. Эстетическая, или пластическая, хирургия воспринималась как сопутствующие услуги, подобные тем, что предлагает парикмахерская, и, следовательно, не пользовалась поддержкой государства.
В результате хирургам приходилось совершенствовать свои навыки, используя примитивные инструменты. Даже самая тонкая швейная игла казалась слишком массивной для проведения операций – в связи с чем, особое внимание уделялось послеоперационному уходу, для обеспечения которого создавались специальные средства в собственной лаборатории. Однако для изготовления игл необходим был шовный материал, которого также не было. Хирурги выходили на рынок, чтобы приобрести конский волос, или принимали его в дар от благодарных клиенток (среди которых бывали и руководители колхозов). После этого волос подвергался специальной обработке и использовался в работе.
Отсутствие качественных, прецизионных скальпелей, обеспечивающих точность до миллиметра, также создавало трудности. В качестве альтернативы использовали лезвие бритвы, закрепленное в специальном зажиме. Однако и оно оказалось излишне массивным, поэтому приходилось совершенствовать методику, разрабатывать новые подходы и находить обходные пути, отклоняясь от западных технологий. Стоит отметить, что сегодня российские хирурги выполняют круговую подтяжку лица в три раза быстрее, чем практически во всем мире.
С силиконовыми протезами грудных желез также возникали сложности. Для их создания использовали свиной перикард или применяли временный протез, стимулируя организм к образованию плотной капсулы из соединительной ткани, после чего в неё вводили стерильный состав. Проводились эксперименты с филлерами для губ, однако, судя по всему, они не были достаточно успешными, и процедура не приобрела широкой популярности.
Внешний вид пациентов позволял судить о профессионализме советских хирургов Любови Орловой, благодаря тщательно выполненной подтяжке кожи лица, век и шеи, что было сделано по примеру Нонны Мордюковой и Аллы Демидовой – обе эти актрисы ранее обращались в Институт врачебной косметики ещё во времена СССР. Зрители видят уже преобразившуюся Людмилу Гурченко в известном советском фильме «Вокзал на двоих».
