Любовь и искусство: необычная история Репина и суфражистки

Первая жена

После развода Репина и Веры Швецовой, скромной и доброй женщины, художник имел возможность выбирать себе любую невесту. Репин обладал состоянием и находился на пике своей славы – в пятьдесят четыре года он оставался вполне привлекательным женихом! Однако было известно, что во время брака он изменял первой жене, поскольку они были слишком непохожи друг на друга. Илья Ефимович предпочитал шумные компании, общение с интересными людьми и дискуссии об искусстве. В то время как интересы Веры были сосредоточены на семье и детях. Развод был инициирован Ильей Ефимовичем, и Вера не стала ему препятствовать.

Одна из его учениц, с которой у него был роман, отмечала: «Я искренне сочувствовала его жене – она была такой же бледной, как растения и женщины, лишенные солнечного света».

Пенаты

Илью Репина с Натальей Нордман свела подруга последней, княгиня Тенишева. Их роман быстро перешел в новый этап: вскоре Илья Ефимович и Наталья Борисовна вместе отправились в Одессу, а затем у них родилась дочь. К сожалению, девочка умерла через два месяца. Чтобы поддержать Наталью, Репин приобрел земельный участок и построил усадьбу в поселке Куоккала, в Финляндии, где было популярно проживание дачников из Петербурга. Нордман назвала усадьбу «Пенаты», и это место принесло им счастье. Репину, состоявшему в разводе, было невозможно официально заключить брак, но это не беспокоило Наталью.

Создавала книги, занималась фотографией (в те времена это требовало значительных технических навыков), танцевала, много читала и владела несколькими языками. Один год она прожила в США, придерживаясь идей женской эмансипации и социального равенства.

В биографии Репина эта необыкновенная женщина смогла навести порядок, организовав так называемые «репинские среды», когда в его дом могли приехать друзья, соседи и деловые партнеры; в остальное время художник занимался творчеством без перерывов. Она начала собирать все публикации в газетах, посвященные его произведениям, фотографировала его картины и составляла каталоги. Художник отмечал, что многим своим успехам он обязан ее мудрым и своевременным рекомендациям.

«Всё делайте сами»

Друзья Репина не понимали его привязанность к Наталье Борисовне. Критик Стасов, друг художника, так писал о ней: «Репин не расстается со своей Нордманши (это поистине удивительно: совершенно нет ни привлекательной внешности, ни ума, ни таланта, просто ничего, а он словно приклеен к ней.

Ей было безразлично. Она считалась одной из самых независимых женщин в России и действовала в соответствии со своими желаниями и убеждениями. Что говорить о нашумевшем «освобождении прислуги»! Гостей принимал лично Репин, собственноручно забирал пальто. На стенах были размещены плакаты: «Не ждите прислуги, ее нет», «Все делайте сами», «Идите прямо». По указателю гости направлялись в столовую, где на столе вращался круг с блюдами, стояли полки с угощениями, а грязную посуду следовало самостоятельно убирать в ящики.

Если человек не усваивал тонкости происходящего, ему предстояло произнести речь или прочесть стихотворение. Это было бы не так уж плохо, если бы не одно «но»: все подаваемые блюда были вегетарианскими, например, капустные котлеты с брусничным соусом, которые сопровождались травяными чаями. Именно поэтому многие писатели и художники, посещавшие знаменитые «среды» у Репина, часто заезжали к Горькому, который нередко жил на даче в Куоккале.

Илья Репин иногда уходил в гости к своему другу Корнею Чуковскому, чтобы там полакомиться сочным бифштексом, в то время как Исаак Горький угощал гостей мясными блюдами.

Наталью не принимали всерьез, воспринимали как эксцентричную женщину. Репин испытывал заметное смущение, когда они с супругой прибыли на Рождество в Москву, и она начала приветствовать слуг, поздравляя их с праздником.

«Даже Рождество они отняли у нас. Какие завтраки, чаи, обеды, прогулки, визиты, ужины. И сколько вина – целые рощи бутылок на столах. А нам? Мы, интеллигенты, одиноки – вокруг нас бурлят миллионы чужих нам жизней. Неужели не тревожно, что они вот-вот разорвут эти оковы и поглотят нас своей тьмой, невежеством и алкоголем?..» – писала она, и это выглядело слишком вызывающим, скандальным, нелепым даже.

Бегство и уход

Илья Ефимович постепенно стал ощущать, что черты, которые прежде вызывали у него восхищение в Наталье, теперь тяготят его. В 1913 году она отказалась от ношения меховых изделий, распорядилась сшить себе пальто, набитое древесной стружкой. Несмотря на тяжелую пневмонию, вызванную танцами на снегу, она продолжала носить это пальто. Затем заболела чахоткой и страдала от нее на протяжении года. В период болезни она внезапно осознала, что своими странностями измучила художника, что больше не пользуется его любовью — и покинула его, отправившись в Швейцарию, в клинику для малоимущих. Она не взяла с собой ни драгоценностей, полученных от него, ни денег.

Репин воспринял это как ее очередную особенность. Он не последовал за ней, однако перевел деньги – она же от них отказалась. Она не читала писем от художника, хотя он и писал: «Я начинаю любить вас глубокой любовью. Да, более пятнадцати лет совместной жизни нельзя внезапно забыть. Устанавливается родство, которое невозможно заменить…»

Она больше не воспринимала себя его супругой. Наталья Нордман скончалась от туберкулеза 28 июня 1914 года.

«Вероятно, он скорбел по ушедшей, однако тон его голоса, которым он в первый же среду объявил посетителям о новых порядках в «Пенатах», указывал на то, что его в последнее время угнетали порядки, установленные Натальей Борисовной. Первым делом Илья Ефимович отменил вегетарианское питание и, по рекомендации врачей, стал употреблять мясо», — вспоминал Чуковский.