Роман «Овод», рассказывающий о беспощадном и чувствительном революционере, пользовался огромной популярностью как в России, так и в Советском Союзе. По всей видимости, это объясняется тем, что он написан в традициях русской литературы: большинство персонажей предстают добрыми и страдающими, но при этом постоянно совершают ошибки, порой приводящие к роковым последствиям и смертельным ранениям. Подобное, например, редко встречается в английской литературе.
Личность автора в империи и в СССР, как правило, не привлекала к себе особого внимания. Её биография, по меркам обеих стран и их идеологий, была весьма непростой. С одной стороны, она проявляла яростную антиимпериалистическую позицию, с другой – ставила национальные революции выше классовых. Тем не менее, судьба Войнич представляет большой интерес и позволяет лучше понять, как была создана самая известная на русскоязычном пространстве книга писательницы.
Её отцом был известный английский математик Джордж Буль; его жена, Мэри, девичий фамилия Эверест, также обладала математическими способностями, однако, как это было распространено в девятнадцатом веке, она могла в полной мере использовать свой талант лишь выйдя замуж за человека, разделявшего её увлечение, и благодаря его поддержке. К сожалению, Джордж Буль скончался вскоре после рождения Этель Лилиан, и Мэри перестала заниматься наукой — ей пришлось остаться с пятью дочерьми. Були проживали в ирландском Корке, где и без того не отличался благоприятной экономической ситуацией, и после смерти Джорджа они оказались в бедственном положении и столкнулись с постоянной нехваткой продовольствия.
Миссис Буль была настолько подавлена, что, когда Этель достигла восьми лет, она согласилась отдать девочку на воспитание брату её покойного супруга – строгому и набожному человеку, интенданту на шахте. Этот мужчина видел в Этель лишь возможность исполнить свой христианский долг и не проявлял к ней ни малейшей ласки. В жизни Этель царила строгая, порой даже излишне суровая дисциплина.
Неудивительно, что воспитание, полученное от дяди, привил Этель неприязнь к протестантизму, и она, назло ему, стала проявлять симпатию к католикам. Вместе с этим она испытывала сочувствие к ирландцам, с их трагедиями, неприязнью к своим соотечественникам и революционными настроениями. Девочка, которую постоянно заставляли раскаиваться в грехах, превратилась в убежденную бунтарку, отвергавшую любую империю и поддерживавшую любые национальные движения, стремящиеся к свободе и независимости.
В возрасте восемнадцати лет Этель впервые обрела некоторую независимость: она получила скромное наследство и возможность поехать учиться в Берлин, чтобы стать пианисткой. Именно в Берлине она познакомилась с представителями радикальной молодежи из Российской империи и начала посещать лекции по славянскому языкознанию, чтобы лучше понимать своих новых знакомых. После окончания учебы она продолжила общение с российскими радикалами, переехав в Лондон. Если ирландцы относились с подозрением к антиимпериалистическим настроениям англичанки, то польские и украинские сепаратисты, а также русские народники приняли её радушно. Их объединяло неприятие империй.
Она выполняла роль связующего звена между политическими эмигрантами, проживавшими в Лондоне, и их российскими знакомыми, увлекалась переводом украинских и русских писателей на английский язык и даже два года работала гувернанткой в России — в семье дворян Веневитиных, живших в Воронежской губернии.
По возвращении в Англию она вскоре встретила Михаила Войнича, польского сепаратиста, который бежал из-под охраны во время сопровождения в Сибирь. Несмотря на романтизированную историю его жизни, в Лондоне он вел достаточно обыденное существование: основал антикварный магазин и занимался торговлей. Этель и Михаил быстро нашли общий язык и заключили брак. В союзе с революционером миссис Войнич принимала участие и в Обществе друзей русской свободы, и в Фонде вольной русской прессы.
Среди многих друзей Войнич впоследствии появились известные личности: Фридрих Энгельс, Пётр Кропоткин, Вера Засулич и Михаил Павлик, выступавший за отделение славян от Австро-Венгрии. Наибольшее впечатление на неё оказал убийца главы российских жандармов Сергей Степняк-Кравчинский. Он послужил прототипом Артура в «Оводе», и именно благодаря ему был написан роман, повествующий о борьбе революционеров за выход из Австро-Венгрии, а не из России, что могло бы показаться вероятным, учитывая другие увлечения Этель.
На родине «Овод» не вызвал большого резонанса, и в Италии его признали с задержкой, изменив при переводе название на более яркое — «Сын кардинала». Однако, неудивительно, что книга поклонницы славянской культуры обрела известность именно в славянских государствах — в этом прослеживается определенная логика.
Стоит отметить, что название романа Войнич допускает различные толкования: его можно интерпретировать как «слепень» или «овод». При этом именно первый вариант несёт в себе ощущение болезненности, в то время как второй, скорее, характеризуется паразитическим воздействием. Однако, русскоязычным переводчикам словосочетание «слепень» показалось слишком грубым и лишенным поэтичности, поэтому предпочтение было отдано «оводу». В конечном итоге, читатели правильно поняли замысел автора.
В дальнейшем Этель планирует создать ещё четыре книги. Среди них «Джек Реймонд», повествующая о мальчике-сироте, которого воспитывал суровый священник-протестант – несомненно, автобиографический рассказ, пропитанный давней болью. Помимо художественной литературы, она также написала работу, которую сегодня классифицировали бы как нон-фикшн — «Юмор России».
Этель написала свою последнюю книгу в возрасте восьмидесяти одного года, весной 1945. Задолго до этого она вместе с мужем перевезла свою лавку в Нью-Йорк. Михаил скончался в 1930 году, и Войнич больше не выходила замуж. Хотя «Овод» был популярен в театральных постановках и экранизациях, Этель вела сдержанную, малозаметную жизнь. Она была немало удивлена, узнав, что на другом конце земного шара, в Советском Союзе, она является очень известной писательницей, когда в 1950-х годах литературовед Евгения Таратута связался с ней.
К всеобщему удивлению, стало известно, что Войнич по-прежнему жива и здорова. В связи с этим Президиум ЦК КПСС принял решение о выплате ей накопленных гонораров за советские издания «Овода», которые составляли пятнадцать тысяч долларов. Дело в том, что в СССР нередко публиковали произведения иностранных авторов без их согласия и без выплаты вознаграждения. Это вызывало недовольство, например, у Астрид Линдгрен, для которой литература была источником дохода. Таким образом, в пожилом возрасте Войнич наконец обрела и признание, и финансовое благополучие.
Писательница скончалась в возрасте девяноста шести лет, и её прах развеяли над Центральным парком в Нью-Йорке. Неизвестно, что бы он сказал об этом… Как и о всей этой истории, связанной с «Оводом». К счастью, он уже давно не мог высказать свое мнение.
